Часть первая. Ожидание.
Апрель 2001 года: Вечер. Я в ванной, с тестом на беременность в руках, недоуменно смотрю на него и пытаюсь понять, что за невнятный результат он выдал: вроде бы одна полоска, а вроде бы и вторая, еле- заметная, рядом просвечивает. Сердце бешено колотится, в голове сумбур противоречивых мыслей и только где-то в глубине души - малюсенький, неосознанный еще росточек счастья.
Едва начавшись, моя беременность грозила вот-вот прерваться. Живот болел, как перед обычными месячными и даже начало слегка кровить. С утра я помчалась в консультацию. Врач возвестила: Сильно сомневаюсь, что эту беременность удастся сохранить. Ну, мо-о-жно попробовать посохранять: и нехотя дала направление в отделение гинекологии 27-й больницы. Вот так, в сильнейшем смятении чувств и навалившихся на меня сомнений, я легла в больницу с угрозой. В больнице у меня была врач - совсем молоденькая девчонка, в приемном покое я даже не сразу поняла, что это - врач, а не медсестра какая-нибудь. Ласковая, добрая, спасибо ей, беременность сохранили!
В общем, не могу сказать, это время было очень радостным и счастливым. Конечно, я знала, что могу забеременеть. Но на самом деле оказалось, что я не была в тот момент к этому готова. Мне вдруг стало страшно! Страшно от неизвестности, от внезапно навалившегося чувства огромной ответственности. От неуверенности, что я со всем этим смогу справиться. Смогу ли я стать хорошей матерью? Сумею ли позаботиться о ребенке? Мне показалось, что жизнь рушится или что, по крайней мере, она больше никогда не будет прежней. Можно сказать, что у меня была легкая депрессия от неожиданности всего происходящего и, главным образом, оттого, что я оказалась на больничной койке. А тут еще переживания насчет внезапно брошенной работы (квартальный отчет!). Мне все время хотелось плакать и все такое... Первое время я никак не могла поверить, что беременна. В больничной столовой я говорила раздатчице: “Беременная“, чтобы получить положенное беременным более питательное и объемное блюдо, и у меня почему-то было чувство, что я ее обманываю. “Да какая я беременная?“ - думалось мне. Даже когда сделали первое УЗИ: “Плодное яйцо 1,5 см, имплантировано по передней стенке, соотв. 5 неделям“, все равно как-то не укладывалось в голове. Только оказавшись дома после ужасного двухнедельного заточения (ненавижу больницы!), я вдруг проснулась однажды утром с новым непонятно-радостным ощущением чего-то хорошего. Я поняла, наконец, что у меня будет ребенок, он уже живет внутри меня, какое же необыкновенное это было чувство! С тех пор я каждый день просыпалась с этим счастливым ощущением и засыпала с ним.
Воспоминания о злобно-равнодушной тетке- гинекологе и серых казенных стенах районной консультации наводили на меня тоску, поэтому первое, что я сделала после больницы, это пошла в Центр планирования семьи на Малышева, 84. В связи с угрозой и выкидышем в прошлом меня взяли на бесплатное наблюдение по госзаказу, чему я была очень рада, в первую очередь потому, что Центр находится в двух минутах ходьбы от нашего дома. Врач моя специализируется на невынашивании, что говорит само за себя: она постоянно боялась за меня, “гоняла“ на УЗИ смотреть шейку, все норовила положить в больницу, чему я упорно сопротивлялась, и т.п. В результате я три раза лежала в больнице, два раза была на дневном стационаре и просто на больничном дома. Приходилось пить кучу таблеток, чтобы предохранить плод от гипоксии. Это все на самом деле было оправдано: практически всю беременность был повышен тонус матки, постоянно болел живот, так и жила всю беременность с болью. Потом еще прибавились побочные эффекты от противотонусных таблеток - сердце колотилось со скоростью 110 ударов в минуту, в общем, те еще ощущения. До сих пор удивляюсь, как мне удалось не родить преждевременно, даже шейку не пришлось зашивать, хотя в глубине души я уже была уверена, что рожу в срок не смотря ни на что.
Недель в одиннадцать послали на УЗИ. Лежу, врач включила динамик, и я вдруг впервые услышала стук сердечка моей малышки. Чувства мои не описать, ну думаю, только бы не разреветься прямо здесь, на кушетке. Сколько раз потом слышала этот стук на КТГ, а этот первый раз поразил меня, надо же, такое крохотное, а уже бьется! Рассказала потом мужу, а он не верит: “Не может быть, - говорит, - разве можно услышать стук такого малюсенького сердечка?“
Вот токсикоз у меня был очень удобный - по вечерам, работе не мешал. Часов с пяти меня начинало тошнить, поужинать стало проблемой. При этом днем не тошнило совершенно. Все прошло неделе на пятнадцатой, к моему большому облегчению. Осталось только отвращение к некоторым запахам: шампуня “Хэд энд шолдерс“, молочка “Нивея“ и туалетной воды “l'eau par Kenzo“, которыми я в то время пользовалась. Еще не переносила запах вареного мяса. Неприятие прошло только через несколько месяцев после родов, а тогда мне казалось, что всю оставшуюся жизнь буду ненавидеть эти запахи.
Середина июня, пятый час вечера. Я дома, сижу на диване, смотрю какой-то сериал. И вдруг, внизу живота кто-то тихонько, еле заметно постукивает: тук, тук: и снова: тук, тук, тук. Перестаю дышать, прислушиваюсь с замиранием сердца: “Господи, неужели это малыш? Не может быть, ведь еще только пятнадцать недель!“ Вот он, миг волшебства, чудо - малыш впервые шевельнулся!
Мой животик рос, вот уже перестала застегиваться юбка, я специально сшила в ателье брюки с широкой талией на резинке с завязками. На 22-й неделе врач убедила меня лечь в 7-ю больницу в отделение патологии беременных. Вот где было хорошо! Легла я в платную палату, которую зав. отделением Судаков Юрий Евгеньевич. Не знаю, может, мне до этого на врачей не везло, но такого классного врача, как он, я раньше не встречала! К каждой пациентке он относится так, как будь-то она - единственная. Успокоит, если что не ясно, охотно объяснит со всеми подробностями. Да и вообще, атмосфера там замечательная, все так спокойно, приятно, медсестры все добрые какие-то. А уж кормят! По пять раз в день и вполне вкусно для больницы. У меня в этой больничке тонус сразу нормализовался, и потом после выписки еще некоторое время я чувствовала себя прекрасно... Пока на работу не вышла.
Вообще, я всегда мечтала о дочке. Но пока я еще не знала пола будущего малыша и даже хотела, чтобы это было сюрпризом во время родов. Мама как-то там считала “по крови“, что у меня должен быть мальчик. Поэтому я уже немного настроилась на мальчика. Но тут, в “семерке“, на УЗИ врач спросила меня, хочу ли я знать пол ребенка. И я, конечно, не удержалась и сказала: “Хочу“. Оказалось, что это - девочка, вот тебе и мамины гадания, а она уверяла, что это - безошибочный способ! С тех пор я обращалась к малышке в женском роде. Муж мой частенько разговаривал с малышкой, говорил ей всякие смешные глупости, и хотя мы еще не решили точно, как ее назовем, он обращался к ней по имени: Маша.
Несмотря на все осложнения, на боль и страх потерять ребенка, я вспоминаю свою беременность, как один из самых счастливых периодов моей жизни. У меня было постоянное ощущение какого-то чуда, происходящего со мной. Я все время думала о том, как это удивительно: у меня внутри маленький живой человечек, какое-то волшебство, в голове не укладывается! Еще мне ужасно нравилось ходить беременной, нравился мой живот. Некоторые стесняются живота, особенно перед коллегами мужчинами, а я, наоборот им просто гордилась! Мне казалось, что все должны мне завидовать, я - не такая, как все, я - избранная, ведь у меня под сердцем - новая жизнь, а у них - нет, и эта мысль доставляла мне необыкновенное удовольствие! Где-то после тридцати недель мне начали уступать место в транспорте, это тоже было приятно. Уступали, почему-то, в основном женщины. Только один раз - молодой парень
Малютка пиналась довольно часто и сильно, особенно - по вечерам, видно не очень уютно ей было в моей напряженной матке. Лежа на боку, я наблюдала, как крохотная пяточка (или локоток?) водила по животу изнутри и ее можно было даже потрогать (пяточка тут же пряталась). А бывало, так поддаст чем-то по ребрам или в шейку матки, что охнешь! Однажды выставила что-то в районе пупка и так надавила, что я испугалась, что живот порвется! А то еще, примется икать (такие ритмичные одинаковые толчки), это было не очень приятно, и даже страшновато.
Ближе к сроку родов у меня начали по ночам болеть тазобедренные суставы, врач сказала, что кости раздаются, тело готовится к родам.
Из-за постоянных болей и плохого самочувствия, я не ходила ни на какие курсы и школы матери. Мотаться по роддомам, узнавать, у кого-то что-то выспрашивать, встречаться с врачами тоже было выше моих сил. Полежав на 32-й неделе в патологии 27-го роддома (по месту жительства), я послушала вполне удовлетворительные отзывы девчонок, уже рожавших там, и подумала: “Рожают же тут люди, и не бомжихи какие-нибудь!“ Решила - поеду туда на “скорой“ с началом схваток, будь, что будет. А уж платить за роды в 27-ом вообще не стоит, рожу бесплатно, заплачу только за присутствие мужа и возьму платную палату.
На последнем осмотре у врача срок по моим подсчетам был ровно сорок недель. В это время у меня уже начались предвестники - слабые нерегулярные схваточки. Врачиха выписала мне направление в роддом, но ложиться в роддом сейчас у меня не было не малейшего желания. Начало родов я хотела встретить дома, чтобы в родной обстановке провести оставшиеся спокойной часы и поехать в роддом точно зная, что еду РОЖАТЬ, а не париться в “патологии“, мучаясь ожиданием.
Через день, тридцатого ноября, где-то часов с двенадцати у меня начала отходить пробка (кровянистая слизь) и схваточки стали более ощутимыми. Ближе к вечеру я решила подготовиться - собрала вещи, побрилась: К ночи сватки еще усилились, спать удавалось только в перерывах между ними.
Два часа ночи 1 декабря. Я просыпаюсь, чувствуя, что меня опять “прихватило“. Проснувшийся муж, спрашивает, как я. Я улыбаюсь и шепчу: “Наша малышка скоро родится“
Часть вторая. “Встреча“.
Настало утро, схватки больше не усиливались, но часов в десять мы все-таки решили, что пора ехать. Муж вызвал “скорую“, приехал хмурый дядька и увез нас в роддом. В приемнике пустота - суббота, никакой очереди. Акушерка объявила, что за присутствие мужа нужно было платить заранее (450 рублей), а раз у нас не оплачено, она пропустит мужа, только если врач в родблоке разрешит. Дальше - как обычно: заполнили карту, померили пузо, сделали клизму. Выдали одноразовую рубашку из какого-то синего прозрачного материала. Когда в прошлый раз лежала здесь в “патологии“ на 32-й неделе, видела я эти рубашки и ужасалась, как же я в такой прозрачной рубашке по родблоку ходить буду? Она же на голое тело и просвечивает? Наивная! Я даже представить не могла, что во время родов мне все это будет уже “до лампочки“. Пока то да се, схватки мои постепенно поутихли. Поднялись в родблок, врач осмотрела на кресле и говорит: “Ты еще не рожаешь, это предвестники, неизвестно, сколько еще продлятся, вот как начнешь рожать, так мужу позвонишь, он приедет, и переведем тебя в отдельную родовую“. Провели меня в общий родзал, в родзале три кровати, три стола для родов, столик для обработки новорожденного, еще какие-то приборы. На третьей кровати сидит девчонка, смотрит в окно. Перекинулись парой слов, она тоже с предвестниками, ничего, говорит, к утру родим. Только прилегла на кровать, привели женщину, акушерка говорит: “Полное раскрытие, вон уже голова“. Врачиха к нам с девчонкой обращается: “Вот, - мол, - как надо приезжать, а вы тут с предвестниками неизвестно, что делаете“: Женщина забирается на стол, стоящий прямо перед моей кроватью и минут за пятнадцать без единого крика, молча рожает девочку! Девчушка родилась маленькая, синенькая:Наблюдать было ужасно интересно, не скажу, чтобы это было для меня каким-то шоком, как могло бы показаться: После рождения ребенка женщине дали наркоз, так как были проблемы с последом, потом вывезли на каталке в коридор, отходить от наркоза, а малышку оставили на столике под специальной лампой, которая называется “лучистое тепло“. Она лежала там час или два, плакала, затихала, опять плакала: Было ее так жалко, потом пришла акушерка и забрала кроху.
Тем временем я засекала время между постепенно усиливающимися схватками, как сказала врачиха. Мне несколько раз кололи папаверин, принесли передачку с запиской от мужа, тут я прослезилась... Время неспешно тянулось, я разгадывала кроссворд в Лизе. У меня все сильнее болела спина, как будь-то кто-то давил изнутри на позвоночник. Постепенно стало невмоготу разгадывать кроссворд, часов с восьми вечера схватки стали ритмичными, довольно интенсивными, но еще вполне терпимыми. Часов в десять вдруг внезапно во время схватки я почувствовала, как внутри что-то лопнуло, и из меня вылился целый водопад! Вот тут, наконец, я ощутила, что такое настоящие схватки, они стали раз в десять больнее, чем до отхода вод. Соседка сходила за врачом, та посмотрела на кресле и говорит: “Вот теперь ты рожаешь, можешь звонить мужу“. Но у меня началась такая боль, что мне стало не до мужа. Я еле- еле доковыляла до телефона, сказала мужу, что у меня отошли воды, и попросила не приезжать, потому что мне будет легче без него. В этот момент мне хотелось, чтобы никого не было рядом, никто меня не трогал и не мешал справляться с болью. И все было бы прекрасно, несмотря на то, что схватки были ОЧЕНЬ болезненными, их ВПОЛНЕ можно было терпеть.
Но через некоторое время я почувствовала, что хочу в туалет по-большому - потуги начались! А тужиться-то нельзя, шейка еще только начала раскрываться. Спрашиваю врача, акушерок: “Что делать, меня тужит?“ А они: “Терпи, сдерживай, дыши по-собачьи, будешь тужиться - порвешь шейку. Ну, шейка-то - ерунда, зашьем, а вот голову ребенку можешь повредить“. Потом вкололи мне какой-то укол, типа снотворного. На спину лечь почему-то казалось невозможным, как и встать, походить, казалось, что тогда умру от боли, и вот в полусне я лежала на боку, пережидала схватки и сдерживала потуги.
Девчонки, схватки, по сравнению с попытками сдержать потуги, - ерунда! Каждую схватку я пропевала, негромко тянула звук а-а-а, это мне очень помогало. Во-первых, концентрируешься на этом пении, отвлекаешься от боли. Во-вторых, я вычитала в какой-то книжке (кажется, в “Мы ждем ребенка“ У. и М. Серз), что если приоткрыть и расслабить рот, то мышцы промежности тоже расслабляются, и схватка проходит легче. Во время схватки не надо сжиматься и сопротивляться боли, нужно постараться расслабиться, глубоко и ровно дыша, сосредоточиться на вдохе, а выдох можно пропевать. Сразу после схватки шла потуга, вот тут мне приходилось туго! Я автоматически начинала дышать “по-собачьи“ - поверхностно и часто-часто, но далеко не каждую потугу удавалось сдержать. Это очень трудно, почти невозможно. В результате порвала шейку, конечно. (У моей мамы было так же - ранние потуги, но ей никто не сказал, что тужиться нельзя, она и тужилась от души. Так я и прорвалась сквозь закрытую шейку, ну ничего, вроде никаких особых проблем у меня после этого не было). Я мечтала о том моменте, когда мне наконец- то можно будет тужиться.
Так прошло несколько часов, но я не замечала течения времени. Акушерки подходили по первому зову, несколько раз заходила врач, пыталась руками помочь шейке раскрыться. Вообще, отношение было неплохое, если не возражать и делать все, как скажут. И вот в какой-то момент мне показалось, что что-то растягивает промежность. Я кричу: “Голова! Подойдите!“ Пришла акушерка, “ложись, - говорит, - на спину, потужься, я посмотрю“. Я легла, и вот тут-то потуги мои и отключились. Самое бы им время, а нет, потужило и хватит. Забралась я на родильный стол, подключили мне капельницу с окситоцином и велели тужиться после каждой схватки. Я пыталась, но - никакого эффекта.
“Искусственные“ потуги у меня не получались. Как ни старалась, получалось “в голову“ (потом на лице было несколько лопнувших сосудиков), да и силы были уже на исходе, ведь столько времени потуги сдерживала! Акушерки стали на меня покрикивать: “Что ж ты “покакать“, как следует, не можешь?“ А я говорю: “Не умею я какать лежа на спине“. Они в ответ: “А мы не умеем по-другому роды принимать!“ Врач послушала сердцебиение ребенка и говорит: “Все, срочно рассекаем“. В общем, разрезали мне промежность, я этого практически не почувствовала, акушерка подцепила ребенка руками и вытянула ее из меня! Слышу, закричала: Какое облегчение! Врачиха говорит: “Что, опять девка?“ Акушерка подняла ее и показывает мне: “Кто?“ Я говорю: “Девочка:“ Смотрю, никакая не синенькая, гладенькая такая, не то, что у предыдущей роженицы была, и - вылитый муж! Ну, копия! На часах в родовой - четыре часа пятнадцать минут утра. Как родила послед, даже не почувствовала, не помню. Вспоминается только, что врач осмотрела плаценту и говорит: Вроде целая.
Тут меня начали заштопывать, а тем временем малышку приложили к моей груди. “Сосет?“ - спрашивают. Я сначала не почувствовала, после всех этих болей, да еще иголкой там внизу тычут, а потом поняла - сосет! Вцепилась крохотным ротиком, сработал самый первый, самый главный рефлекс! Потом доченьку унесли запелёнывать, меня дошивали, а я все думала: “Все позади, главное - моя деточка родилась, и с ней все в порядке, вон она кричит, живая, нормальная:“, и каким огромным, необыкновенным облегчением были эти мысли, я просто наслаждалась ими! Меня почему-то не вывезли на каталке в коридор, а переложили обратно на кровать. Доченьку положили рядом со мной. Она спокойно и внимательно смотрела на меня каким-то умным, все понимающим взглядом. Я сказала ей: “Привет, я - твоя мама, ты у меня в животике сидела“, и дала ей грудь. Она тут же схватила ее, пососала некоторое время, и уснула. Так мы лежали с ней около двух часов, потом нас перевезли в палату.
Вот так и родилась наша кроха, 2 декабря 2001года, 3180 кг, 51 см, 8 баллов по Апгар.
В общем, могу сказать, что никто на меня матом не орал, по лицу и другим частям тела не бил, никаких таких ужасов, которые пишут про 27-ой роддом, не было. Наоборот, считаю все действия персонала правильными, даже с малышкой не разлучали, она сразу после родов была со мной. Если бы не эти ужасные, несвоевременно пришедшие потуги, причиной которых было, конечно же, НЕ то, что я рожала бесплатно в “плохом“ роддоме, думаю, вообще все было бы вполне нормально. Эх, если бы мне эти потуги вовремя, на столе! Малышка вылетела бы из меня без проблем. Но, уж как сложилось, так сложилось, и никто в этом не виноват. Я считаю, что роды - это лотерея, как повезет, так и родишь. Это же касается и заноса всяческих инфекций себе и ребенку - чистое везение (или невезение), и от конкретного роддома практически не зависит.
Часть третья. “Вместе“.
Отлежавшись в палате после родов, я позвонила мужу. До телефона дошла еле-еле, покачиваясь, даже говорила с трудом. Все тело болело как после тяжелой работы. Муж в тот же день примчался, прошел прямо в палату, чтобы увидеть дочку, подержать: Первое время было трудно - болели швы, нельзя было садиться. С кормлением тоже были проблемы, грудь переполнилась, а малютка не могла практически ничего высосать. Хорошо, что в платную палату пускают посетителей, и мама могла мне помочь. Она расцедила мне грудь, сама бы я ни за что не смогла этого сделать - жалела себя, так как было очень больно.
Кормить вообще сначала было больно - соски не привыкли, и еще, во время кормления матка начинает болезненно сокращаться. Но я, как будь-то, не замечала трудностей. Наверное, эта самая “послеродовая эйфория“ действовала. Но главное - радость оттого, что теперь со мной наша малышка, все перекрывала. На пятые сутки мне сняли швы и нас с доченькой выписали. Нашей дочке мы дали то имя, которым ее называл папа, когда она еще была в животике у мамы - Мария.
Так началась наша новая, совершенно другая жизнь. Жизнь, которая теперь до конца будет принадлежать крошечному, целиком и полностью зависящему от тебя существу. Когда беременность еще только подходила к концу, мне иногда начинало казаться, что малютка никогда не родится, что она так и будет пинаться в животике. Теперь моей крохе уже год и я до сих пор иногда удивляюсь и не верю, что она - из меня. Как такое могло случиться, это же просто чудо! Это ощущение чуда, пришедшее ко мне на первых неделях беременности, так и не покидает меня. И теперь я точно знаю, что иметь детей - это самое удивительное и замечательное, что есть на свете! (с)
вход
начало
