После того как какие-то мерзавцы изнасиловали мне кишку, меня ректально осматривали врачи-коновалы. Это было унижением. Пить воду они запретили, а из-за потери крови я испытывал жуткий сушняк.
Я сначала отсидел длинную очередь, хотя меня привезли по скорой и мне было больно сидеть.
Когда подошла моя очередь и я зашёл в кабинет, старый врач сказал мне раздеться, но мои руки не слушались и не могли попасть по пуговицам. Тогда меня раздели догола двое других, они уложив меня на спину на медицинскую кушетку. Процедуру проводили они же: молодой врач и как я понял, студентка медицинского вуза, вроде как практика и все такое. Тот третий старый, видимо, он главный у них, вышел и сказал своим двоим, что когда он вернётся, ему надо подробно описать что со мной. Уже утро, а он целую ночь нижравши. Он пошел перекусить.
Говорить, о стыде и попытках прикрыть пах, от симпатичной девушки студентки, смысла наверное нет.
Значит она меня уложила набок, хихикая в повязку и велела взять свои ноги под коленками и притянуть их к животу. Сказано, сделано. Тем временем, врач мужчина подкатил тележку на, которой лежал сам расширитель, женские тампоны и какой то крем.
Студентка, будущий врач, одела резиновые перчатки, открыла тюбик с кремом и велела придвинуться к краю кушетки, так, чтобы моя попа оказалась на самом краю. Сказано сделано. Она немного выдавила крема и смазала им мою попу снаружи и сам расширитель. Тем временем врач мужчина, подошел к моей голове и не сильно, но крепко прижал мои плечи к кушетки, чтобы вроде как не дергался. У там было всё разорвано. Я спросил, почему не под наркозом. Врач засмеялся и сказал, что таким как я не положено, такие ещё и получаете удовольствие. Они кивнули друг друг и сказали мне расслабиться. Студентка начала вводить, этот аппарат в мою попу и я почувствовал, резку нестерпимую боль, я невольно что-то шипел себе под нос. Крем нисколько не помог. Студентка сказала, что вроде как понимает, что у меня должно быть неприятное чувство как распирания изнутри, но мне никак не помогли ее слова. Все время хотелось выдавить из себя этот инородный предмет. Затем спустя минуту она прокоментировала, что если буду елозить, то процедуру придется, переделывать заново. Я попытался, как мог стиснув зубы, терпеть превозмогая боль. Спустя где-то еще минуту. Она сказала, что сейчас будет немного неприятно. После чего резко вогнала этот прибор, до рези в животе. Я от неожиданной боли дернулся в сторону врача мужчины, а она прокоментировала, это как мол: а еще парень называется, хуже 15 летней девчонки. Однако мне было не до стыда, я ее почти не слышал.
Врач мужчина, видимо не ожидавший от меня такой прыти, скользнул руками по моему телу и перехватил на этот раз меня более основательно и крепко. Я буквально почувствовал, как его пальцы впились в мои плечи, позднее на них остались синяки. Затем студентка снова продолжила, что-то там смотреть, уже не обращая внимания на мои всхлипы и стоны.
Спустя минуты полторы, она сообщила, о том, что процедура закончена и велела мне тужиться, напрячь попу как на покакивание, поскольку будет вынимать прибор из меня. Я сделал как она просила. Затем она его резко и быстро выдернула из меня. Мне наконец стало намного свободнее, что-ли и лучше. Она велела, мне пока не разгибать ноги и не вставать вниз, а побыть так немного. Она убрала прибор на столик, взяла тампон и воткнула мне его в попу. После чего разрешила, опустить ноги и приступать к одеванию. Когда я встал на ноги и подошел к стулу где оставил свои вещи, во всем теле чувствовалась, небывалая до теле слабость, кружилась голова, тянуло в сон. Пока, я одевался, она сказала, что меня нужно зашивать, но анестезиолог будет только через два часа, поэтому я могу позвонить родным чтобы они привезли мне какие-то вещи и полежать пока в палате, ее сейчас подготовят. Сначала нужно подойти к старшей сестре туда-то, а она уже проведет меня в палату. Я спросил, а не истеку ли я за это кровью, на что мужик хихикнул “Когда давал в задницу, ты же об этом не думал?!“ и что есть и пить мне коем случае нельзя есть. Почему нельзя, меня это тогда не интересовало.
Когда я оделся, девушка подвела меня к умывальнику, скрывшись в подсобном помещении вместе с молодым врачом мужчиной. Взглянув на себя в зеркало, мое лицо было красным и опухшим. Глаза, как-будто бы стали меньше превратившись в щелочи, как после перепоя, хотя тогда не пил. Умывшись и вытерев лицо, я выключил воду. Затем побрел к выходу, опустив голову вниз. Меня вдруг охватил страх, что люди, которые были за мной в очереди, могут увидеть меня в таком ужасном состоянии, начать смеяться и потом в дальнейшем дразнить, показывая пальцем. Подходя к двери до меня донесся строгий, громоглассный голос того старого врача, когда он уже вернулся. Что он им говорил, я уже не слышал. Мне это было совсем не важно, для меня сейчас главным было, как нибудь улизнуть, куда нибудь убежать, чтобы меня никто не увидел, не увидел моего позора, а меня могли услышать те, кто остался сидеть в очереди снаружи. Когда я выходил, девушка, что была за мной в очереди, спросила можно ли заходить. Я не приподнимая олову, сказал, что не знаю, наверное они позовут. Затем приспустил, что есть мочи вверх по лестнице искать старшую медсестру. В голове крутилась, почему то навязчивая мысль, о том, что меня разобачили, кто-то может увидеть меня в таком состоянии и теперь надо мной все будут смеяться, обзывать и не будут считать за человека.
Я наконец нашел старшую сестру. Она дала мне белье которое я сам был должен подстелить. Юркнув в общую палату на 8 коек, я поменял белье и лег на свою койку и накрылся с головой простыней. Все внутри, болело, ныло и полыхало огнем. Но видимо от пережитого стресса, я выключился и проспал так часов пять. Удивительно, что меня никто не разбудил и не трогал, когда в больницу пришел анестезиолог. Если бы я не опустился в кабинет и не спросил когда уже операция и мне наложат швы, то наверное обо мне бы никто не вспомнил.
Швы наложили только в семнадцать часов вечера или около того, хотя в больницу меня привезли ещё под утро когда даже не светало. Накладывал тот третий старый врач, а когда я отошёл от наркоза он смеялся надо мной и докапывался до причины моих ран, понимая как я их получил.
После наложения швов стало полегче, но все равно мне было больно ходить, плечи болели потому что на них остались синяки ещё из-за осмотра, попа тоже, еще почему то болели бока и какал я кровью несколько дней, сколько конкретно, уже точно не помню. До сих пор помню пережитый ужас, стресс, до сих пор в шоке.
Маме об этом не рассказывал, воспитывали так, что жаловаться нельзя, как бы ни было худо. Как то мне стыдно было рассказывать такое матери, я боялся осуждения с ее стороны, боялся, что она меня неприменно поругает или изобьет.
вход
начало
