Л.Толстой “Крейцерова соната“ (отрывок):
...
- Ну, а тут так подошло: и мое состояние, и платье хорошо, и катанье на лодках удалось. Двадцать раз не удавалось, а тут удалось.
Вроде как капкан. Я не смеюсь. Ведь теперь браки так и устраиваются, как капканы.
Ведь естественно что? Девка созрела, надо ее выдать. Кажется, как просто, когда девка не
и есть мужчины, желающие жениться. Так и делалось в старину. Вошла в возраст дева, родители устраивали брак. Так делалось, делается во всем человечестве: у китайцев, индейцев, магометан, у нас в народе; так делается в роде человеческом по крайней мере в 0,99 его части.
Только в 0,01 или меньше нас, распутников, нашли, что это нехорошо, и выдумали новое. Да что же новое-то?
А новое то, что девы сидят, а мужчины, как на базар, ходят и выбирают. А девки ждут и думают, но не смеют сказать: “Батюшка, меня! нет, меня. Не ее, а меня: у меня, смотри, какие плечи и другое“.
А мы, мужчины, похаживаем, поглядываем и очень довольны. “Знаю, мол, я не попадусь“. Похаживают, посматривают, очень довольны, что это для лих все устроено. Глядь, не поберегся, -- хлоп, тут и есть!
-- Так как же быть? -- сказал я. -- Что же, женщине делать предложение?
-- Да уж я не знаю как; только если равенство, так равенство.
Если нашли, что сватовство унизительно, то уж это в тысячу раз больше. Там права и шансы равны,а здесь женщина или раба на базаре, или привада в капкан.
Скажите какой-нибудь матушке или самой девушке правду, что она только тем и занята, чтобы ловить жениха. Боже, какая обида! А ведь они все только это и делают, и больше им делать нечего.
И что ведь ужасно -- это видеть занятых этим иногда совершенно молоденьких бедных невинных девушек.
И опять, если бы это открыто делалось, а то все обман. “Ах, происхождение видов, как это интересно! Ах, Лиза очень интересуется живописью! А вы будете на выставке? Как поучительно! А на тройках, а спектакль, а симфония? Ах, как замечательно! Моя Лиза без ума от музыки. А вы почему не разделяете эти убеждения? А на лодках!..“ А мысль одна: “Возьми, возьми меня, мою Лизу! Нет, меня! Ну, хоть попробуй!..“ О мерзость! ложь! -- заключил он и, допив последний чай, принялся убирать чашки и посуду....