Кеесхонд — собака небольшая, всего-то около 40-45 см в холке, однако выглядит вполне солидно. А все из-за очень пушистой шерсти, визуально увеличивающей скромные собачьи размеры. Так что если кеесхонда побрить, то он окажется чуть больше спаниеля — но только кому может прийти в голову такое кощунство? Да, покладистый пес стерпит и бритье, однако его серо-серебристая шерсть (а еще этот окрас называют волчьим) — это его гордость. Даже не столько его самого, сколько его хозяев, готовых сутками напролет начесывать этот шикарный воротник, эти пышные штанишки и этот лихо закрученный хвост. А кеесхонд и не возражает, хотя чесать его каждый день никакой нужды нет. Впрочем, раз в неделю все-таки придется, а то вид у собаки станет совсем не тот.
А вообще, заботиться о кеесхонде — это сплошное удовольствие. Эти собаки с искренним ликованием принимают все, что предлагает им жизнь. Ну а если им что-то не нравится, то неприятности они встречают с невероятным терпением и даже смирением. Они знают: прививки, уколы, хозяйские упреки и прочие неприятности рано или поздно закончатся, и можно будет вновь играть и веселиться.
Улыбка покидает лисью физиономию кеесхонда крайне редко. Конечно, эта умная собачка прекрасно понимает, что ухмыляться, когда ее ругают, было бы малость бестактно. Поэтому нашкодивший кеесхонд сгоняет с лица свою фирменную улыбочку и немедленно принимает крайне пристыженный вид — впрочем, это у него ненадолго. Кеесхонды — большие озорники и хулиганы, правда, совершено беззлобные, но зато весьма предприимчивые. Так, им ничего не стоит утащить из поставленной на пол сумки какую-нибудь капусту и быстренько ее сжевать. Они считают, что если что-то находится на полу, то это их законная добыча. Зато со стола они воровать не будут. Ну, по крайней мере, некоторые из них не будут — непомерное любопытство вполне может завести кеесхонда даже в запретное для него место. Ему так интересно посмотреть, что же это там такое лежит на столе. Может, собаке это тоже нужно? Ну а потом его, конечно, поругают, а он, конечно, будет страшно извиняться.
Впрочем, какую бы нахальную выходку ни позволил себе кеесхонд, долго на него сердиться невозможно. К тому же собаки этой породы никогда не переступают черту — на самом деле все они хулиганят ровно в той степени, которая им, пусть и негласно, дозволена хозяевами. Эта умная и лукавая собачка всегда чувствует, когда ей надо остановиться. Кеесхонды вообще очень хорошо обучаемые и легко управляемые создания, безошибочно угадывающие хозяйское настроение.
Кеесхонды очень любят, когда с ними говорят или когда говорят о них. Например, если хозяйка болтает по телефону о мужиках или тряпках, кеесхонд будет преспокойно валяться в углу и крепко спать. Но стоит ей перевести разговор на любимую собачку, и вот собачка уже тут как тут — гарцует, красуется и пытается подлезть головой под свободную от телефонной трубки руку. Уловив в разговоре слово “та-а-ак“, умный кеесхонд несколько напрягается. Он прекрасно знает, что, когда он нашкодит, именно с этого слова начинается грозное: “Та-а-ак, а кто это сделал?“ Зато, услышав телефонное “пока“, кеесхонд ликует: сейчас наконец-то хозяйка перестанет болтать с этой дурацкой пластмассовой штукой и начнет беседовать с соскучившейся собакой! Но если хозяйка говорит “пока“, а трубку все не кладет, кеесхонд начнет звонко лаять. Потому что это безобразие — заставлять бедную собаку так долго ждать.
Так исторически сложилось, что кеесхонд — профессиональный сторож, всегда бдящий и реагирующий призывным лаем на любой подозрительный шум. Он именно сторож, а не охранник. Конечно, и эту мирную породу можно научить кусаться и кидаться на чужих, но зачем это нужно. В мире и так слишком много злых собак, а кеесхонд — псина очень добрая, совсем неагрессивная, некусачая и никого не способная напугать. Единственный ущерб, который он может нанести окружающим,— это перепачкать их одежду грязными лапками. Кеесхонды обычно очень ласковы и приветливы даже с совершенно чужими людьми, и если некий прохожий на улице начнет громко хвалить такую прекрасную собачку, то собачка тут же кинется ему на шею.
У кеесхондов настолько устойчивая психика, что одно присутствие этой собаки действует на нервных людей лучше ведра валерьянки. Поэтому многие американские психотерапевты оборудуют свои кабинеты именно кеесхондами, чьи неотразимые улыбки можно буквально прикладывать к любым душевным ранам. К тому же мягкую шерсть кеесхонда так приятно тискать, а сам кеесхонд ничего против этого не имеет — он считает, что собак непременно надо трогать, гладить и ласкать. Ну и угощать чем-нибудь тоже было бы не лишним — большинство кеесхондов очень серьезно относятся к вопросам своего пропитания. Поэтому кеесхонд, которого кормят от пуза, очень легко превращается в мохнатого поросенка. Словом, как ни печально, в еде этих милашек приходится ограничивать. Зато такая страсть к еде очень облегчает обучение кеесхондов. Они и так-то все схватывают на лету, а уж за что-то вкусное они так стараются, что готовы выскочить из своих пушистых шубок.
Шерсть кеесхондов греет их в мороз и защищает от жары. Ну а если хозяева у этой собаки рукодельники, то из вычесанной шерсти кеесхонда они могут связать всякие полезные и очень красивые серебристые одежды. А еще некоторые счастливые младенцы, в чем распоряжении есть личный кеесхонд, делают свои первые шаги, вцепившись в его шерсть. И кеесхонд против этого ничуть не возражает. Он не вырывается из цепких и липких детских лапок, а, наоборот, старается приспособить свой легкий шаг к заплетающейся походке учащегося ходить человечка.
Словом, кеесхонд — это идеальная городская семейная собака. Умный, спокойный, послушный, доброжелательный, веселый и игривый, он отличается отменным здоровьем и вполне приличным сроком жизни. Кеесхонд способен составить счастье человека с любым темпераментом; он уживется с любым набором других домашних животных и зарядит всех окружающих своей могучей положительной энергией. Собственно говоря, эта энергия без особых потерь исходит даже со снимков этих славных собак. А уж щенок кеесхонда (30-40 тыс. рублей), похожий на очень серьезного и вдумчивого медвежонка, трогателен настолько, насколько это вообще возможно.
вход
начало
