Действительно, а в чем тут дело? Человек только и делает, что продает свои умения, свои способности, свои таланты, свою красоту. “Купи поэму, совсем недорого отдам“, – пишет Пушкин в своих письмах, и это никого не коробит. Человек продает свое умение отлично выполнять ту или иную работу, и все нормально. Но как только дело доходит до тела, на общество и всю его систему ценностей нападают корчи отвращения и фуканья. Почему?
Все правильно. Не в том смысле, что так надо, а в том, что подобная реакция естественна для общества. Есть одна тонкость, которая отличает продажу своего тела на сексуальный рынок, и продажу своего умения чинить мебель на строительный. И не потому, что столяр чему-то научился социально полезному, а проститутка – нет. Дело не в этом.
Посмотрите на иллюстрацию. В разных публикациях я предлагал вам примерно одну и ту же модель психосоциальной структуры человека. Эта модель очень обобщенна, но зато ее можно подвергать любого рода атомизации, разложению на составляющие. Это как всем знакомые холерики и флегматики, которые включают в себя наборы описаний и свойств, уникальных и самобытных в каждом конкретном случае.
Клеточка, в которой у нас написано “Мышление“, условно означает всю сумму приобретенных навыков, умений, знаний и способностей: начиная от чтения и заканчивая теорией относительности или проектированием Эйфелевой башни. Эта часть личности, за которую человек гордо называет себя человеком. Это способность порождать вещи и управлять ими. Это знания. Это труд. Это креативность. Это сотни других красивых слов.
Продажа любого (ну, или практически любого) продукта из этой области – поэм, произведений искусства, теорий, предметов труда, способностей, – дело, горячо поощряемое и желаемое обществом.
Клетка, в которой у нас написано “Личность“ – это сумма уникальных качеств человека и его индивидуальное развитие. Это его характер, его внешность, его способности и склонности к тому или иному роду деятельности. Это его привычки и склонности, его интересы, его предпочтения. Это все то, что делает человека уникальным. Часть этого он приобретает генетически, другую часть он нарабатывает самостоятельно.
Клеточка, в которой у нас написано “Социум“ содержит все его социальные взаимодействия. Я и общество, я в нем и оно во мне. Ваше отношение к нему и его отношение к вам. Работа, контакты, подчинение законам и правилам, интеграция в общественные регламенты. Это ваша пенсия, это поездка на трамваях, налогообложение и тысячи других свойств социума.
Ну и, наконец, четвертая клеточка – “Семья“, – это вся полнота интимных контактов, наиболее приближенный круг лиц, самые лучшие, самые дорогие и надежные. Это любимые люди, родители, родственники, дети, близкие друзья и домашние животные. Это тот круг, ради которых вы готовы кинуться в огонь и воду. В терминах телесных дистанций это зона с расстоянием, равным нулю. Это абсолютное приближение, максимальное доверие.
Сексуальные контакты – это прерогатива исключительно “семейной“ зоны. Не потому, разумеется, что человек обязан создавать семью и рожать детей, а лишь потому, что секс требует нулевого телесного контакта и выраженного доверия.
не захочет, кобель не вскочит“, – гласит известная поговорка. Насильственное вторжение в эту зону, переход порога доверия силовым способом, – абсолютно непереносимо для личности и караемо (или осуждаемо обществом). Чтение писем, лазанье в чужие сумочки и карманы, попытка “залезть в душу“, изнасилование, принуждение и так далее. Множество вещей. Нельзя.
Теперь представим себе ситуацию: ваш близкий друг (зона “семьи“, зона тотального доверия) вдруг продает вас с потрохами (зона “социум“) за понюх табака. Если это делает человек из зоны “социум“, то психологические реакции менее болезненны. Но если это сделал тот, кого мы подпустили к себе на дистанцию ноль метров, то наша ненависть и отвращение к этому человеку потрясет любое, самое смелое воображение. “Смерть предателям“, – всю ночь напролет скандировали толпы в 37-ом году, и это не было безумием или фанатизмом сталинского мракобесия. Увы, но это была очень закономерная и естественная реакция. Не менее справедливая, чем неспособность человека простить измену близкого человека.
Беда проституции в том, что она предлагает “товар“ из зоны “семья“ в социальной сфере. Это примерно то же самое, если бы вы публиковали объявление в газетах, что вы станете близким другом кому угодно за умеренную плату. Возможно, эта услуга нашла бы своих покупателей и рыночную цену. Но все дело в том, что само доверие, подразумеваемое в дружбе, невозможно купить ни за какие деньги. Это субъективная ценность, которая не имеет и не может иметь никакой однозначной цены. Я подпущу к себе только тех людей, которые мне нравятся, которые мне близки и дороги. И никого больше. Никогда. Ибо это просто невозможно.
Таким образом, обнаруживается удивительный парадокс: мужчина, который пользуется услугами проституток, ненавидит проституток, ибо они подспудно продают то, что нельзя продать, – доверие и взаимную симпатию. Он покупает их, как кусок хорошего мяса на рынке: долго и придирчиво выбирает, торгуется и брезгливо морщится, если ему не по душе хоть какая-то малость. При этом он совершенно не понимает, – а ЗА ЧТО ИМЕННО он их так не любит или даже ненавидит.
Но любой человек хорошо знает, что он будет чувствовать, когда встретится лицом к лицу с тем человеком, которому он доверял, но который его предал. Это всегда вызывает одни и те же чувства: гнев, ненависть и презрение. И ничего больше. Ибо этот человек продал и предал безусловную ценность любого человека, от бомжа и до президента, от святого до киллера, – это доверие.
В конце концов, есть ведь и другие профессии, которые продают свою красоту и тело. Для примера возьмите конкурсы красоты, стриптиз, натурщиц и фотомоделей. Подчеркивание интеллекта или знания иностранного языка, – это штукатурка на глаза. Продается мясо, и только мясо, и ничего больше. Проверить просто: вытаскивайте на подиум ту, которая явно не 90-60-90, сильно явно не столько, но со знанием 15 языков и докторским званием, – и она не попадет даже в отборочный тур. Правильно?
Но они меньше попадают в зону общественного презрения или не попадают вовсе, ибо не продают доверие, торгуют исключительно своим телом, на показ, не переходя при этом границ дозволенного. Ведь доверительные отношения между людьми – это биологически детерминированная, запрограммированная необходимость. И личность неизбежно теряет всякую ценность, если начинает торговать чувством доверия, назначать ему цену.
Если вы немного подумаете, то поймете, что больше ни одна профессия и ни одно умение не предлагает такого товара. Нет, есть еще один специфический вид такой профессии, но он уже из области социальной психологии. Это профессия – разведчик. Он преднамеренно втирается в социальное доверие, чтобы потом передавать это доверие своему социуму. Ну и не мне вам объяснять, как велика ненависть общества к тому, кто разоблачен и уличен в этом.
Будет ли легализована проституция?
Могу однозначно сказать: да, раньше или позже это произойдет. Если, конечно, на нас вдруг не свалится более опасная гадость, чем СПИД (с быстрой терминальной фазой, да еще и той, которая передается воздушно-капельным путем). Потому как если это случится, и если в этом будут повинны сексуальные связи, то практика линчеваний возобновится, и ни один закон или государственность общественный гнев не остановит. И дело даже не в козлах отпущения: это естественная реакция организма на опасность. Человек склонен убивать, выжигать, стирать с лица земли все, что таит сильную угрозу для его выживания. Человек слишком уже человек и царь зверей, чтобы убегать. Он предпочитает нападать и убивать.
Проституция будет легализована даже не потому, что за всю историю человечества ее так никто и не смог свести на нет. Она будет легализована потому, что в обществе больше не существует никаких предпосылок для того, чтобы считать ее опасным и таящим какую-то угрозу явлением. Кто-то кивнет, наверное, в сторону беспорядочных половых связей и СПИДа, но это не аргумент: можно вести совершенно беспорядочную половую жизнь, и при этом не иметь дела с проститутками. Раньше вето на блуд налагала церковь, но сейчас ее догмы шатаются и не оказывают на общество того влияния, которое было раньше. Уже никто не может запретить человеку вести такую жизнь, какая ему заблагорассудится. Она может быть беспорядочной настолько, насколько ему самому этого захочется, и со сколькими он сможет об этом договориться.
Проституция была порочна как апофеоз беспорядочных половых связей. Если они никем не запрещены, то, значит, разрешены. Если они разрешены, то они могут быть разрешены на любых условиях, которые личность считает для себя приемлемыми: бартер, оплата сексуальных услуг, и так далее.
Но и это еще не все. Проституция, как это не парадоксально прозвучит, – она укрепляет свои позиции по мере того, как укрепляет свои позиции институт семьи и брака. Почему? А все очень просто. Ибо по мере того, как отношения между двумя людьми, основанные на симпатии и доверии, формализуются и уточняются юридически (брак, алименты, брачные контракты, семейный кодекс, раздел имущества, наследование имущества и многое другое), сами эти отношения приобретают характер сделки, в них начинает преобладать правовые аспекты, юридическая сторона дела. И чем больше отношения между двумя людьми подчиняются правовому регулированию, тем все менее и менее проституция будет выглядеть в глазах общества чем-то таким постыдным и отвратительным